Старшина крепости

Глава первая. Княжеские родственники

Король Ригидон пододвинул к себе лист сонника, исписанный крупным писарским почерком. Указ по Нагорному Рошаелю был готов и ждал окончательного решения. В делах княжества давно следовало навести порядок, но действовать надо было с умом. Всего через полгода после выборов король не мог рисковать - князья, посадившие его на трон, с таким же успехом могли убрать его оттуда. Самым разумным сейчас было следовать закону Тинора, по которому король Рошаеля имел право назначить военачальника в любом княжестве ради безопасности всего королевства.

А в Нагорном Рошаеле сделать это было просто необходимо. Цветущий край, с лучшими в королевстве хлебными рощами, самоспеловым вином и чистопородными семикрылами, с давних времен первым принимал на себя удары врага. Кто там только не побывал – и всадники на ящерах из Пилея, и полки лучников из Сегдета, и горные стрелки из Кортола! Нагорный Рошаель и приграничная Нагорная крепость веками защищали королевство, но в последние годы им определенно не везло.

Десять лет назад князь Ленорк Третий, потеряв здоровье на очередной войне с Пилеем, полностью переложил дела на престарелого старшину-от-ворот Нагорной крепости Борка Младшего. Старый князь умер в прошлом году, княжескую присягу принес его двадцатилетний сын, но от этого стало еще хуже. Князь Ленорк Четвертый предавался столичным развлечениям в Рошане, до дел Нагорного Рошаеля у него не доходили руки, а когда в канун Дедова дня этого года он появился в Нагорной крепости, дело едва не кончилось бедой.

Король в очередной раз достал зеленый свиток и развернул его. «Пробыв во сне, созданном мыследеянием, под Громовой горой двести лет, с 8429-го года месяца Воительницы 15-го дня до сего времени, прошу о восстановлении моих прав на звание князя Нагорного Рошаеля…» Нет, все-таки это самозванец! Если бы письмо не было таким нелепым, король Ригидон и слушать не стал бы этого проходимца. А что он пишет дальше! «Поскольку для подтверждения прав на звание князя нужно полгода времени, прошу назначить меня на должность старшины-от-ворот Нагорной крепости, потому что во-первых, старшина Борк Младший, служивший до сих пор, умер от ран, во-вторых, я восемь лет был князем Нагорного Рошаеля и хорошо знаю службу, а в-третьих, я уже делаю в крепости все, что должен делать старшина-от-ворот». Невероятная наглость! Старшина-от-ворот Нагорной крепости – первый человек после князя. Ему подчиняются не только воины и прислуга самой крепости, но и все войска княжества, а в отсутствие князя он имеет право распоряжаться казной. Старшина-от-ворот, назначенный королем, должен быть хорошо известной личностью, а здесь - неизвестно откуда взявшийся бродяга, которому самое место в подвале Рошанской крепости! Стукнула расписная дверь, ведущая в приемную, и стражник-летун вытянулся перед королем, сложив крылья вдоль спины.

- Его княжеская светлость Питворк! - доложил он. Князь Питворк, человек лет сорока, с напомаженными усами и завитыми кудрями, приходился королю племянником и был начальником королевской охраны. Рассеянно поправив трехслойный кружевной воротник, он уселся к столу.

- Ну, что прислали твои люди, Питворк?

Начальник охраны вытащил из кошеля, висевшего на поясе, обгоревший с одного конца свиток.

- Много чего прислали, но я едва получил.

- Это как?

- Только гонец-летун передал письма нашему дознавателю, как явился слуга Огня с гербовой печатью, и потребовал отдать ему их все для проверки. А ты сам понимаешь, охрана расследует не только грабежи на Тородинской дороге и убийства купцов на ярмарке, в письмах были сведения и по наследственным делам князей, и о государственной измене в Велебоде.

- Уже в охрану являются? Совсем распустились! – король не мог сдержать досады. Святые братья в золотистых хламидах обнаглели до предела, а как призвать их к порядку? Имена слуг Огня сохраняются в тайне, на каждом - колпак с прорезями для глаз, хламида до пят, а рукава закрывают даже пальцы. Прежний король Виальт выдал им печати, как доверенным лицам, и теперь они лезут во все дела! Вот порядки, тьма преисподняя!

- Конечно, никто ему ничего не дал, - продолжал начальник охраны, - зато теперь дворцовый целитель лечит и гонца, и дознавателя.

- Опять огненная кара? Безобразие! - король отодвинул от себя листы и свитки. - Виальт поставил меднобоких выше закона, за пять лет раздал храмам половину казны, а на войско и науку у него не нашлось лишней сотни золотых! Это надо срочно исправлять! Кто не кормит свое войско, вскоре начнет кормить чужое, а кто не кормит науку, тому со временем самому нечего будет есть!

Князь Питворк не успел ничего ответить, дверь зала открылась, и стражник доложил о новом посетителе.

- Первоучитель Училища мыследеяния, ученый брат Рентин!

Первоучитель поклонился, сверкнув лысиной, князь Питворк рассеянно поздоровался, разворачивая обгоревшее донесение.

- Садись, Рентин! - кивнул король. – Удалось тебе найти что-нибудь о князе Дарионе?

Когда они вместе учились на целительском отделении, Рентин умел добыть любые сведения, не выходя из библиотеки. Начальник Училища развязал шнурки на мягкой сумке из семикрыловой шерсти и извлек из нее помятые свитки и тетради.

- Представь себе, Ригидон, то есть твое королевское величество, нашел. Во-первых, в Летописи Трехлетней войны, написанной Хианисом Велебодским. «В месяце Змеи года 8422-го, восьмого числа, имело место сражение при Санбире, на земле Коринтуса, кое положило начало изгнанию пилейских войск с рошаельской земли. Войско пилейское, числом в полторы тысячи всадников на ящерах и тысячу пеших бойцов, двинулось к Санбирской крепости, каковую защищали отряды князя Вилона Коринтусского, общим числом в две тысячи бойцов. С юга же их поддержал отряд в триста всадников, который привел молодой князь Дарион Нагорно-Рошаельский».